В наградных списках полно убийц. Всё прощается, всё позволено

Первое серьёзное крестьянское восстание против советской власти в Псковской губернии началось 28 июля 1918 года. Это было в Порховском уезде, в Ручьевской волости, и затем распространилось на Горскую волость, а потом и ещё на 15 волостей. Весь Порховский уезд был объявлен на осадном положении. Власть в уезде перешла к Военно-революционному комитету.

Больше известно о том, как в наших краях с Красной армией сражались Булак-Балахович, войска Юденича, германские войска… О крестьянских повстанческих движениях по понятным причинам долгое время предпочитали не говорить. Но именно эти движения и представляли для новой власти самую большую опасность.
Причина волнений и вооружённой борьбы не имела к политике прямого отношения. Первоначально крестьяне к новой власти были даже предрасположены. Порховских крестьян (за редким исключением) летом 1918 года не поднимали в атаку белогвардейцы. Просто с весны в Псковской губернии наблюдалось «тревожное настроение масс на почве голода». Почва у нас хоть нечерноземная, но «почва голода» - явление рукотворное.

 «Население сильно голодает, - сообщал председатель Псковского губисполкома. - Во многих волостях едят мох и траву. Все волисполкомы осаждаются толпами, наехавшими из волостей, все требуют хлеба… Во всех уездах наблюдается большой процент смертности на почве голода».

Так что крестьяне в какой-то момент поняли, что смерть им грозит в любом случае – от голода или от пули представителя новой власти. Дополнительное недовольство вызывали непоследовательные действия большевиков. Так было и до восстания, и после… В Канищевской волости Холмского уезда 31 октября 1918 г. уездный военкомат потребовал 150 пудов хлеба. В дальнейшем норму сдачи сократили до 50 пудов. Народ вроде бы стал успокаиваться. И тут появилось дополнительное требование властей: сдать ещё 100 пудов. В условиях, когда совсем недавно народ не брезговал мхом и травой, советская власть играла с огнём.

Как всегда, хуже всех приходилось самым успешным крестьянам. С них брали больше всего. Хорошо трудиться стало невыгодно, а то и смертельно опасно. Кроме печально знаменитой продразвёрстки происходила мобилизация в армию (призывались не только люди, но и лошади). Народ, уставший от мировой войны, не испытывал сильного желания проливать свою кровь за ту власть, которая доводила людей до искусственного голода. Ещё до всяких восстаний, весной 1918 года, крестьяне в тех местах пытались отстаивать своё право на жизнь. Тогда же было по обвинению в контрреволюции расстреляно 7 человек, 32 человека попали в тюрьму.

Партию большевиков называли «партией грабежа и поборов». Об этом можно узнать не где-нибудь, а в официальном органе новой власти – газете «Псковский набат» (будущая «Псковская правда»). В номере за 10 мая 1919 года говорится: «Сложившееся представление о партии коммунистов, как о партии грабежа и поборов надо выбить из головы…» Но прежде, ровно через 15 дней, из Пскова выбили большевиков.

В том, что ситуация сложилась ненормальная, признавались даже те, кого не заподозришь в большой любви к псковским крестьянам. Один из самых жестоких красных командиров Ян Фабрициус в докладной записке писал, что «ненормальное и преступное отношение к крестьянам большинства частей…, которые… позволяли себе грабить беднейшее крестьянство, отбирая у них последних лошадей, пищевые продукты, деньги, чем создавали среди крестьян враждебное отношение к Красной армии». Таким образом, латышский стрелок объяснял причину того, что красные были вынуждены оставить Псков в 1919 году.

Советская власть в наших краях тогда теряла популярность. Обычный способ решения продовольственной проблемы во время гражданской войны – взятие заложников. Красноармейцы задерживали членов семей зажиточных крестьян (чаще всего, женщин и детей), и требовали выкуп. В Псковской губернии он был от 1 до 10 тысяч рублей. В другое время это могло остаться безнаказанным. Но в те времена у многих крестьян на руках было много оружия. Причём не охотничьего, а армейского. Это оружие, под страхом смертной казни, пытались конфисковать и красные, и белые. Но крестьяне понимали, что без оружия смерть (от голода) может наступить ещё быстрее.

В Порховском уезде появилось множество дезертиров с оружием. Это спокойствия тоже не прибавляло. (Подробности можно узнать в статье Максима Васильева «Внутренний фронт Гражданской войны на Северо-Западе России. 1918 - 1920 гг». // Гуманитарные научные исследования. 2012. № 6). Много писал о крестьянах, выступавших против советской власти, псковский автор Олег Калкин.

Волнения начались в деревне Воробьёво. Занимавшиеся регистрацией мужчин с 14-ти до 40 лет военный комиссар, делопроизводитель и сторож комиссариата были арестованы, а вся их документация сожжена. Крестьяне были в такой ярости, что, если судить по материалам уголовного дела, готовы были представителей большевистской власти закопать в землю заживо (расстрел им показался слишком гуманной мерой). Для подавления бунта в Ручьевскую волость большевики отправили пушку и двадцать пять вооружённых красноармейцев. Крестьяне организовали засаду возле Никандрова монастыря. Они считали, что пушка им и самим пригодится. В итоге красноармейцы были разбиты, а орудие осталось у крестьян (в донесении представителя советской власти имеется красивая запись: «в Никандровой Пустыни Красная армия разбита»). Правда, применять трофейную пушку крестьяне не спешили и вскоре передали обратно другому, более многочисленному отряду красноармейцев. Из всего этого следует, что восстание было стихийным. Но стихийно прекратиться оно не могло – слишком много было причин для недовольства.

Слух о повстанцах стал быстро распространяться по соседним волостям. Наибольшую активность проявила Горская волость, где местная власть была разоружена (восставшими командовал бывший офицер Василий Колиберский). Вскоре вооружённые волнения начались в 17 волостях. Среди повстанцев были замечены агитаторы Всероссийского Комитета «Спасения Родины» (он был создан ещё в конце октября 1917 года в здании Центральной  городской думы Петрограда). В листовках были опубликованы призывы бороться «против изменников и предателей родины, против злейших врагов русского народа, большевиков». Ленин в них именовался «царём большевиков». Имелись там и антисемитские выпады в адрес Троцкого. Аргументы агитаторов, надо полагать, малограмотным крестьянам были очень понятны: большевистский царь, он же – «германский провокатор», с помощью немцев «решил заморить русский народ голодом».

Сражения в Порховском уезде развернулись нешуточные. К месту восстания отправили эшелон с войсками. Утверждается, что в боях возле Никандровой пустыни погибло с обеих сторон около 800 человек. Даже, если эти потери завышены, то всё равно масштаб восстания был велик. Тем более что волнения, несмотря на расстрелы активистов чекистами, вышли за пределы Порховского уезда. Вооружённые крестьянские волнения в 1918-19 годах были Новоржевском, Великолукском, Холмском и Опочецком уездах. Против большевиков воевало несколько тысяч человек (большевики называли их «зелёными»). Наибольший размах антибольшевистское крестьянское движение приняло в начале 1919 года. Это уже не были в чистом виде крестьянские отряды, состоящие из односельчан. В отрядах воевали, в том числе, офицеры и унтер-офицеры. Бои проходили не только в Порховском, Новоржевском, Великолукском, Холмском, Опочецком, но и в Псковском и Островском уездах… Во многом, это и предопределило, что 25 мая 1919 года Псков был сдан войскам Юденича.

Считается, что крестьянское повстанческое движение стало ослабевать после поражения войск Юденича. Большевики постепенно стали менять крестьянскую политику. Начались небольшие послабления. Но даже в годы НЭПа, до середины двадцатых годов, во многих уездах было неспокойно.

Все говорят, что вокруг полно ненависти,
И что надо добро нести,
Которое, будто бы, пропало вдруг без вести,
И остался только инстинкт.
А мне кажется: зла не хватает.
Русь – сытая и святая,
Добра в ней полно – с кулаком, с топором
Или даже с атомной бомбой.
Нет, не закончится это добром.
Кто мог, тот ушёл в катакомбы.
Кругом добреньких без числа.
Зла не хватает. Не хватает зла.
В наградных списках полно убийц.
Всё прощается, всё позволено.
В тупике засел отряд добрых тупиц.
Лунная дорожка на небо проторена.
В небе светит луна-наводчица.
Нет, добром это не кончится.
Нет развязки у завязанного узла.
Зла не хватает. Не хватает зла.