Наш палач триста раз выходил на поклон

Псков до Великой Отечественной войны входил в состав Ленинградской области. Из Ленинградского обкома и Управления НКВД Ленинградской области постоянно звучали упрёки, что в тыловом Новгороде число обнаруженных шпионов значительно больше, чем в приграничном Пскове. Появились разнарядки. В документах указывались числа. Сколько надо было арестовать, сколько из них расстрелять, сколько выслать… Цифры постоянно менялись – в сторону увеличения. Сотрудники НКВД с ног сбивались, чтобы выполнить «волю партии». Но многие вошли во вкус. Фамилию наиболее отличившегося псковского следователя НКВД я впервые узнал не из книг или документов, а от жителей Пскова. Родственники репрессированных ещё помнят имя палача.

10 июля 1934 года в СССР было принято постановление «Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел» - НКВД (с правом организовывать Особые совещания, исправительно-трудовые лагеря и т.п.). Массовые расстрелы псковичей, в основном, происходили под Ленинградом – в Левашовской пустоши. Подобных могильников по стране было организовано много.

Левашовскую пустошь можно назвать Выставкой антинародных достижений. Это ВДНХ наоборот. Всесоюзный АД (антинародные достижения). Повсюду стоят памятники. Точное место захоронений неизвестно, поэтому памятники или таблички возникали в произвольных местах. Приблизительно. Многих людей тоже уничтожили не за конкретные поступки, а из-за национальной или классовой принадлежности. Поэтому в Левашово есть отдельные памятники всем расстрелянным здесь полякам, латышам, евреям, литовцам, итальянцам, ассирийцам… Псковский крест там тоже есть. Неподалёку установлен памятник расстрелянным глухонемым.

 Через калитку в высоком зеленом заборе (Горское шоссе, 143) с чёрного хода возвращаешься в сталинское  коммунистическое прошлое, в котором не нашлось места миллионам людей. В Левашово тайно закопали около 47 тысяч. Ночью свозили на этот секретный объект, охраняемый чекистами, и сбрасывали вилами с грузовика. Или расстреливали прямо на месте. Пустошь за восемьдесят лет превратилась в лес.

Потомки псковских репрессированных стараются ездить в Левашово каждую осень. Дети расстрелянных рассказывали мне в Левашово о своих родителях. Председателя колхоза Ивана Дмитриевича Шорохова расстреляли за то, что он ходил на охоту вместе с мельником. А мельника расстреляли из-за его нерусского происхождения, заподозрив во вредительстве. Николай (Люциан) Осипович Лункевич был поляк и, если выражаться чекистским языком протокола, этот псковский железнодорожник «участвовал в группе, которая готовила нападение Польши на Советский Союз». Расстрельный приговор отлично перекликается с тем, что несколько лет назад пытались выдать за историческую правду представители российской внешней разведки. Агентурные данные были преподнесены как доказанный факт. Польша, якобы, пыталась расчленить Советский Союз, и пришлось, в целях самообороны, её саму в 1939 году расчленить.

Тайный могильник НКВД в Левашовской пустоши появился в связи с праздником. Надвигалось празднование 20-й годовщины Октябрьской революции. 2 июля 1937 года Политбюро ЦК приняло решение о широкомасштабной «операции по репрессированию». Праздновать предполагалось на широкую ногу. В Ленинградской области  по плану до октября надо было расстрелять 4 тысячи человек. УНКВД со своей задачей успешно справилось. Но остановиться было сложно. Контора была переполнена  доносами. Сказывались последствия курса партии на всеобщую грамотность. 

Проще всего было доносить на православных священников, евреев, поляков, латышей, эстонцев, литовцев, финнов, немцев… На итальянцев, сбежавших от фашистского режима Муссолини, доносить вообще не требовалось. У них всё было написано на лице.

На одном из деревьев в Левашово висит самодельная табличка со словами: «Воронью доносы пища,// Как заказ системы всей.//Стукачи их пишут-пишут //На соседей и друзей...//«Чёрный ворон» вывез многих //В никуда во цвете лет.//В прошлом – страхи и тревоги, //Их теперь как будто нет.//Нет сегодня, а потом как? //Жутки шорохи ночи. // Назовите для потомков //Стукачей и палачей».

Секретарь Псковского окружкома Павел Петрунин в сентябре 1935 года предупреждал: «Враг не отступает, его можно убрать только насильственно… если будет необходимо, то и методами физического истребления».

…Листаешь копии документов. «Список расстрелянных по распоряжению начальника уголовного розыска», «Разнарядка по выселяемым», «Повагонный список» «врагов народа» (некоторым «врагам» по 5-7 лет)… На странице одного из протоколов о выселении указан «компромат» на «врага народа»: «Окружает себя кулаками и попами, занимается шинкарством, посещает Псков, заходит торгсин, где покупает разные продукты…». Чуть ниже дана убийственная характеристика другого «врага народа»: «Религиозен, рисование преподавал по старому учебнику: кресты и церкви».

Приказ НКВД № 00447 вышел 30 июля 1937 года. В Ленинградской области надо было арестовать 14 тысяч человек, а из них расстрелять 4 тысячи. В январе 1938 года число тех, кого необходимо расстрелять, увеличили ещё на 3 тысячи, учитывая «чрезмерную засорённость антисоветским элементом». Отличился  руководитель Псковского окротдела НКВД капитан Семён Южный. Он за короткий срок привлёк к ответственности за шпионаж и предательство 4836 человек. Первым делом, хватали нерусских. В Пскове и окрестностях в 1937-38 гг. были репрессированы 739 эстонцев, 667 латышей, 246 поляков, 43 немца…. Ещё одной группой риска были так называемые бывшие люди.

«Бывшие люди» - говорящее название. Это те, кто по своему происхождению не был пролетарием или бедным крестьянином. «Бывшие люди» практически нелюди. В список «бывших людей» тогда попало 9800 человек. Но как ни старался товарищ Южный, начальник Ленинградского управления НКВД  Михаил Литвин всё равно остался им недоволен: подозрительно мало оказалось арестованных или высланных. Разнарядки увеличились, а товарищ Южный жил вчерашним днём. Так что его сняли, после чего репрессии усилились…

Среди тех, кто попал в списки «врагов народа», можно встретить знакомые фамилии. К примеру, первого секретаря Псковского окружкома Петрунина, того самого, который грозился бороться с «врагами народа» «методами физического истребления». Его исключили из партии и физически истребили – расстреляли - в 1938 году (в том же году был убит или застрелился в ожидании неизбежного ареста и Михаил Литвин; Семёна Южного арестуют в 1939 году, и он умрёт в тюрьме через год).

Павел Петрунин не был религиозен, рисование по старому учебнику не преподавал, на охоту с неблагонадёжным мельником не ходил, и даже фамилия у него была не итальянская или латышская. Но его, члена РСДРП (б) с 1917 года, когда-то подавлявшего Кронштадтский мятеж, на всякий случай тоже записали во «враги народа», потому что своё дело он уже сделал. Слегка пресытился. Настало время проявить себя другим – молодым и голодным.

На мосту застыли машины.
Номеров уже не прочесть.
Все машины похожи на пустые кувшины.
Не уверен, что в них что-то есть.
Пустота леденит. Морозильник заряжен.
Он холодный приём превращает в закон.
И все те, кто здесь выжил, - довольны. Не зря же
Наш палач триста раз выходил на поклон.
В этот холод не выйти вон из-под контроля,
И нельзя завести ни авто, ни детей.
Старый мост. Под мостом собираются трое:
Бриарей, Эфиальт и Антей.
Пресмыкается мысль. Расползается холод.
Не уверен, что так можно жить круглый год.
Было б проще намного под вой и под хохот
Побыстрее пустить этот холод в расход.

Чем быстрей, тем надёжнее на рубеже,
Тем вернее любовь и теплей на душе.