Гири на сердце

Каждый год, отмечая в сводках новостей очередную годовщину дня, когда террористы в США врезались на захваченных самолётах в небоскрёбы в Нью-Йорке, мы всё-таки не совсем понимаем, что же изменилось в заокеанской стране тем сентябрьским днём. Те жутко громкие взрывы всё ещё запредельно близки каждому американцу. 

Книга
«Жутко громко & запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера
Год издания
2005 год
Время действия
Начало XX века
Место действия
Нью-Йорк
Стоимость
Около 500 рублей

От Холокоста к 11 сентября

Необычный мальчик Оскар, который не перестаёт изобретать, пишет письма Стивену Хокингу и боится подниматься на высокие этажи в зданиях, ищет папу. Он знает, что отец погиб, когда захваченные террористами Усамы Бен Ладена самолёты врезались в здания Всемирного центра в Нью-Йорке, но мистер Шелл всегда подкидывал сыну загадки, и одну из них Оскар, кажется, нашёл. Теперь ему предстоит выяснить, какой замок открывает ключ в конверте с надписью «Black» и узнать, действительно ли умер его отец.

Невозможно точно сказать, кто лучше всех рассказал о том, что стало с США после 11 сентября 2001 года. Но роман Джонатана Сафрана Фоера «Жутко громко & запредельно близко» входит в число книг, которые совершенно необходимо прочитать, если вы хотите понять, какой сокрушительный удар получил каждый американец в начале века. Фоер не ищет лёгких тем, он написал мало книг, его первый роман – о Холокосте, второй – об 11 сентября, третий – документальный, об американских скотобойнях.  Первые две книги собрали несколько крупных американских премий за лучший дебют и лучшую книгу года.

Из генсеков в семинарию

Конечно, нет ничего странного в том, что многие современные писатели пытаются повернуть время вспять. Они придумывают специальные самолёты, которые всасывают в себя бомбы и «зенитки», вынимающие пули из самолётов и тел лётчиков. Влюбленные у таких писателей помогают друг другу надеть трусы, застегивают друг на друге рубашки, и одеваются, одеваются, одеваются. Да и кто поспорит, что лучше было, если б учёные разобрали атомную бомбу, а затем снова стали бы детьми. Гитлер из диктатора превратился бы в художника и уехал бы из Германии в Вену, а солдаты выводили бы евреев, русских и поляков из лагерей смерти, а затем разобрали бы лагеря на дрова и камни. Ленин слез бы с броневичка и уехал из Петрограда в Германию, а Сталин сложил с себя полномочия генсека и отправился в Грузию, чтобы поступить в семинарию.

Оскар не такой, его изобретения одновременно сложнее и реалистичнее. Например, трудно установить людям столько телефонов, чтобы провода узкой сеткой покрывали город, страхуя падающих из небоскрёбов людей. Трудно, но попытаться можно. Нелегко будет сконструировать и подушку безопасности для зданий, либо строить небоскрёбы с расчётом на то, чтобы этажи отодвигались и пропускали самолёты сквозь себя. Нелегко, но может, стоит попробовать? Во всяком случае, не так сложно, как заставить людей не сбрасывать друг на друга бомбы или не врезаться в окна на захваченных лайнерах. С этим уж точно ничего нельзя сделать.

Из Нечто в Ничто

Оскар ищет ответы на вопросы, ответить на которые вы, например, сразу не сможете. Как мама может дружить с другим мужчиной, если папа погиб? Разве это не предательство? Почему все Блэки будто ждут его: знают имя мальчика, готовят печенье, не выгоняют мальчика, который ищет тот замок, что откликнется на ключ, оставленный в кладовке отцом? Детективный сюжет Оскара переплетается с пронзительной историей любви, которую не смогли убить даже упавшие на Дрезден бомбы, а лучше бы убили. Мы путаемся в Ничто и Нечто, читаем письма нерождённому сыну, которые давно надо бы похоронить и жить дальше, да вот только прочитайте книгу и скажите, как это сделать?

И вот ещё вопрос: что делать, если услышав на автоответчике голос отца, вы прячетесь под диван, не в силах ему ответить? Как потом жить с тяжёлыми гирями на сердце, как объяснить этим непонятливым взрослым, что вам не нужен психолог, потому что если у вас сгорел в небоскрёбе отец, скорбеть – это нормально. Ненормально – жить дальше, делая вид, что ничего не случилось, вот так, как мама. Оскару всего лишь надо узнать умер ли его отец, и если умер, то как. Он мог сгореть, выпрыгнуть из окна, быть погребённым под обломками небоскрёба – всё это могло случиться, и надо узнать, что именно, чтобы всякий раз не изобретать его смерть заново в голове.

Ошибки уже мертвы

Но изобретать приходится. В наш век интернета, Оскар быстро находит и систематизирует знания: небоскрёбы, скорее всего, не сгорели бы, если б в здании не было столько бумаги – блокноты, деньги, документы – все они стали горючим. Власти Нью-Йорка поначалу думали, что в теракте погибли тысячи и собирались до опознания сложить их на огромном крытом катке. Одной ли бабушке Оскара теперь подо льдом чудятся мёртвые лица или таких американцев теперь десятки? 11 сентября 2001 года США пропустила сокрушительный удар, от которого так до сих пор и не оправилась. Писатели, режиссёры, политики пытаются его осмыслить, чтобы не бояться подниматься выше девятого этажа или опускать в метро, которое, конечно, очевидная цель для террористов. И, возможно, они ошибаются в своих поисках, но они всё ещё ищут. Потому что, читатель, давай признаем раз и навсегда: все наши ошибки уже мертвы.

Нельзя исправить только несделанное.